Ты ведь этого ждал? (№4709)

С первой же весточки о Русском восстании в Приморье у полстраны захватило дух. Шестеро отважных – всего шестеро – взяли в руки оружие, провозгласили борьбу за правое дело и, нанеся первые удары, сожгли за собою все мосты. Сомнений, что то было Русское восстание, не оставалось: сопротивленцы обратились с воззванием к стране, с призывом к соотечественикам поддержать их и ударили прямо по власти, по её людям, что вершат в тех далёких краях законы и порядки.

«...Мы поднялись на борьбу против зла, которое поработило нашу страну, а Русский народ поставило на колени и обрекло на вымирание по несколько миллионов человек в год. Мы поднялись против еврейского фашизма как наши славные деды и отцы поднялись в 1941 году против немецких захватчиков...».

Строй огрызнулся со всею свирепостью оккупанта, бросив против отважных сотни карателей, вертолёты, бронетехнику. Дал добро стрелять в повстанцев на уничтожение, не предлагая сдаться и не ведя переговоров – такой терпеливости удостаивают лишь кавказских бандитов. А уж «амнистия» в подобных случаях – всегда и только для чёрных. Ненависть к Русским и страх перед ними, наполнявшие души демократов все двадцать лет смутного времени, полились через край.

Трезвонившие о восстании лже-СМИ повёли себя по-другому. Выказывали не только беспокойство, но и злорадство: всё хорошо, что трясёт непрочную российскую государственность. С хлипкими каспаровскими «несогласными» на этом поприще далеко не уедешь! Путаясь своим неустанно работающим помелом, картавые болтуны называли повстанцев то «бандитами», то «партизанами»», то даже, с судорогами, «мстителями», пока из «медвежьего» (президентского) логова не пришло одёргивание: считать Русских воинов раз и навсегда «бандитами».

Но и та, и другая вражья сила не могли скрыть растеряннности, видя как Русские в большинстве своём восхищаются смельчаками.

Александр Сладких (19 лет), Андрей Сухорада (22 года), Александр Ковтун (20 лет)

Владимир Илютиков (23 года), Роман Савченко (18 лет), Максим Кириллов

Люди действительно откликнулись подавляющею поддержкою Русских чудо-богатырей, нежданно-негаданно раскрыв свой национально-патриотический настрой. Лишь несколько осторожных пустились в возражения – не в счёт!

В неразберихе первых дней повстанцы были названы «отрядом Муромцева», хотя такого человека среди них не было. Но были воззвания, подписанные его именем, совсем не случайно перекликающимся с именем былинного защитника Русской земли. Да и по правилам подполья не было нужды сходу называть себя.

«...Мы, спецназ ВДВ, поднялись на вооружённую борьбу против захватчиков нашей страны. Мы уже ведём вооружённую борьбу против них, убивая этих продажных тварей...»

Оказалось, не спецназ и не десантники. Просто – отчаянные Русские ребята, самоотверженные и непокорённые. Подрастали как все, но жили большим: читали и думали о судьбах Родины, готовили себя к подвигам, задирали чёрных, мечтали о России для Русских – достойный Русский быт начала 21-го века.

И превзошли чувством долга обученных ратному делу, обстрелянных, дававших присягу...

Боевые отряды Русской молодёжи воюют по стране уже более десятилетия, отделившись от просветительского, открыто действующего крыла Русского Освободительного Движения. Возникая там и здесь, при надлежащей скрытности и везении они годами остаются непойманными. На счету самых успешных набираются десятки захватчиков, поверженных клинком, пулею, взрывом. О бойцах Русского подполья догадывались по нанесённым ими ударам, но по-настоящему узнавали о них только после провалов. А тут...

Короткое приморское выступление выделилось в кровопролитной Русской борьбе открытым вызовом строю – объявлением ему войны, ярким обращением к сородичам, захватом оружия, многократно увеличившим боевую мощь повстанцев, и беснованием властей, не обманувшихся в опасности для себя.

Засады и облавы...

Самый известный из призывов обращён был к «полковнику Квачкову и другим соратникам» с верой в него как предводителя «Народного Ополчения», надёжу и спасителя Отчества, пусть и пользующегося незаслуженной славой покушавшегося на Чубайса.

Верный себе, полковник сразу узрел в воззвании «руку ФСБ». Сказал прямо: его Движение «очернится» связью с повстанцами и от отряда Муромцева открестился.

Он мог бы промолчать, но уже год или два Квачков увлечён очередным просветлением, что Русское восстание – бессмысленно и безнадёжно ввиду беспощадного ответа властей, чреватого полным разгромом Движения, и потому призыв к нему – злонамерен. Также и «Россия для Русских» в глазах полковника – вреднейший призыв и цель. О том, по всей видимости, внушило ему ближайшее окружение: Б. Миронов и В. Задерей, сами изрядно проповедующие на сей счёт. Русские для Квачкова – не обязательно вы или мы, но всякий, оказавшийся в некоем «Русском духовном пространстве», в «Русском мире» и вросшийся в него. Кем бы он ни был – хоть азиатом, хоть африканцем... О диких вайнахах Владимир Васильевич, герой чеченской войны, воскликнул: «Наши! Пусть бандиты, но – наши!», что человеку разумному вряд ли в голову придёт.

«Русская нация, – доказывает сегодня вождь «Народного Ополчения имени Минина и Пожарского», – это все сто коренных народов России». Его поклонники, наверное, должны умилиться, что первыми в сей сотне он поставил великорусов, малорусов и белорусов.

И всё же, попытка вооружённой борьбы и беспримерное мужество восставших задели Квачкова. Спустя несколько дней, наблюдая всеобщую людскую поддержку мстителей за страну и народ, он произнёс уже доброе о повстанцах и даже прилюдно о душах их помолился.

Покуда воины сражались, часть единомышленников в нашем стане была смущена выбором партизанами цели своих ударов. Повержен был милиционер, ранено несколько других. Звучало, что чинить расправу над «простыми» и «рядовыми» служителями власти нехорошо. Они-то невиновны в происходящем со страною, и среди них есть сочувствующие, и у них есть семьи. Ещё более убеждённо звучало: «Русский в Русского не стреляй!».

Но постепенно люди закалялись новостями, и смущение уходило. По здравому размышлению признавалось, что нынешние беды не обрушились бы на наш народ, если б часть его не стала обслугой оккупантов. Пропитанное Русской историей представление о захваченной стране и полицаях быстро расставляло всё по местам.

Наверное, есть оазисы в столицах и в других местах наперечёт, где милиция держится в какой-то узде, и потому не видится первым врагом. К Приморью эта благостная картина явно не подходила.

Вся уродливая, бесчеловечная власть воплощена была в тех таёжных поселках как раз в милицейских насильниках, не сдерживаемых ничем, как и бесконечно удалённые от них кремлевские заправилы. «Мусора насилуют девушек, избивают мужчин, воруют при обысках, крышуют мафию и нелегалов – это всё обычные будни провинциальных городов», – сыпались сообщения из Приморья. И сколько такого по всей земле Русской! Повстанец Владимир Илютиков сказал всё: «Россия катится в пропасть, и милиция ей в том помогает».

«Простые и рядовые» расстреливали четвёрку повстанцев в последнем их убежище в Уссурийске. Смертным боем били двух других, ранее захваченных, а равно друзей и знакомых партизан, то ли выбивая из них сведения, то ли отводя душу. Не изверги ли, не каратели и палачи? Самое время послушать провидцев нашего Движения, уверенных, что в час восстания милиция и ОМОН будут на нашей стороне...

Всё реже и реже люди верят в успокоительное, что всё зло – в Кремле и до него не добраться. Зло давно уже растеклось повсюду, и везде у него гораздые проводники да исполнители. Несть числа тем «простым и рядовым», что выступают угодливою подпоркою преступной власти. Через каждый город и посёлок проходит ныне передний край войны с Русским народом. И не о чьей-то невиновности стоит вопрос, но об ответственности каждого!

«...Когда вы будете читать эти строки, меня уже не будет в живых. Я погибну, как подобает погибнуть настоящему мужчине с оружием в руках, но прежде чем меня убьют вражеские пули, я буду уничтожать всех предателей и холуев этого антинародного режима.

Пусть я буду той искрой, которая разожгёт огромное пламя национально-освободительной борьбы в России ведущее к победе и возрождению свободной и Русской России.»

(Подписано Романом Муромцевым.)

Приморское восстание не было подхвачено. Не каждая искра возгорает пламя. Прекрасные порывы первопроходцев угасают без сплочённых рядов последователей. И хоть каждый в Освободительном Движении жаждет Русского переворота и живёт мечтою о Победе, но пока смысл своей деятельности большинство находит в более спокойном патриотическом времяпровождении.

Зато остальное Русское общество ускоренно взрослеет. От начального непонимания и неприятия кровавой войны с пришельцами, ведомой бритоголовыми уличными бойцами Москвы, Питера, Воронежа, оно пришло к пониманию их правоты, а следом, не удивительно, и к признанию приморских партизан.

Ненависть к чужеродной власти и опекаемому ею будущему населению страны – кавказоидам, азиатам, негроидам – становится повсеместной. На глазах у Русских распорядились их Родиной, в дом их завозят новых жильцов. В благополучном обществе ненависти трудно появиться. А в обездоленной и униженной земле, во что превратили Русь, ненависть уже клокочет, и в чужеземцах-захватчиках да в оккупационной власти находит себе верную цель.

Даже наши женщины, самое отстранённое от переживаний за общее благо сословие, любящее телеящик и глянцевые журналы, в последние год-два дало прорасти в себе отвращению к напирающей неруси.

Национализм перестал быть делом лишь избранных.

А равно и насилие как последнее прибежище Русских людей стало в глазах их приемлемым отношением ко врагу. Насилие решает всё! За те два июньских дня, когда добивали приморских героев, сотня тысяч узбеков бежала из Киргизии, ибо местный люд поднялся на них. Кто сказал, что с пришельцами «уже ничего не поделаешь»?

«Мы осознано поднялись на борьбу зная, что погибнем в этом неравном бою. Пусть наш подвиг будет для Вас примером... для дальнейшего действия по спасению нашей Родины во имя будущего наших детей.»

Нам не позволительно судить и рядить действия восставших: они, преодолевшие грань меж словом и делом, взошли на несоизмеримую с нами нравственную ступень. Мы можем лишь восславить их поступок и обратить нашу взыскательность на себя, мечтателей и наблюдателей. Но можем также сожалеть, что самые отчаянные выходят на поле брани не создавши семьи и не родивши детей: России нельзя лишаться генов подобных борцов. Прервать свой род ради будущего жующего обывателя? Русь нуждается и в потомках героев.

Сложившие головы Александр Сладких и Андрей Сухорада

Но хоть утрачены гены, духовное наследие отважных взывает к бессмертию! Сегодня верится, что приморские мстители вошли навсегда в летопись Русского народа, украсили её всплеском Русского духа. Верится, что слава их только начинается. Песни и предания о них ещё будут сложены, а улицы в городах назовут их именами, как предсказал сам полковник Квачков.

А если скоро забудем, то поделом нам и дальше под игом изнывать и вымирать – за равнодушие наше да за нравственную убогость.

Но сегодня люди ещё находятся на волне прекрасных и сильных чувств. Во Владивостоке на стенах домов и ограждений смелые руки начертали: «Слава партизанам!», «Партизаны, ваш подвиг не забыт!». В Уссурийске у дома, где шёл их последний бой, появились цветы. И в посёлке Кировском, откуда были родом большинство повстанцев, юноши с девушками прошли по улицам в память о павших и бросили цветы в убегающие воды реки...

Если выстрелом выбит у сейфа замок
И избитый банкир на коленях стоит,
Если нож выкидной остроту не таит,
Пол в шикарной квартире от крови промок,

Бэтээры идут по Москве напролом
И усыпаны улицы битым стеклом,
Если взрыв прокатился как радостный гром,
Это значит в стране – абсолютный погром!

Захохочет огонь, рассыпая металл:
Ты ведь этого ждал? Ты ведь этого ждал?
Ты полжизни отдал, ты души не продал,
Ты хозяином собственной родины стал.

И пускай по планете разносится весть:
Есть славянский реванш – справедливая месть.
Уползает в подвал демократ-депутат,
Отступают армады наемных солдат,

Обыватели давятся супом пустым
Наблюдая опять над отечеством дым,
Их не будем судить, неповинных губить,
Лишь научим, как бить и свободу любить.

А потом будет в летней столице парад,
Парни в черном пройдут за отрядом отряд
Под торжественно-огненным флагом своим.
Это наша земля, мы ее отстоим.

(М. Струкова)

В статье вынужденно использовано 19 нерусских слов (1,5 %). Чужие изречения и самоназвания не учитываются.

http://www.russkoedelo.org/novosti/archive.php?ayear=2010&amonth=june#21_06_2010_01