пУТИН космически обделался

Последние посты я посвятил современной государственной идеологии РФ – идеологии проедания ренты, в соответствии с которой бывшая индустриальная сверхдержава успешно возвращается в Среденевековье. Что характерно, даже комментаторы, которые, как известно, все знают лучше автора, не пытались возражать в том духе, что Раша не во всем деградирует, есть еще космические рубежи, которые она надежно удерживает. В общем-то все понимают, что их нет. Вчерашняя катастрофа при старте «Союз МС-10» наглядная тому иллюстрация. Особенную пикантность этому феерическому провалу придает то, что лицезреть его Рогозин пригласил директора НАСА Джима Бранденстайна. Но вопрос тут вот в чем: могут ли в регрессирующем обществе сохраняться островки прогресса, хотя бы в технической сфере?

Мой ответ однозначен: нет. Разнонаправленных тенденций в социогенезе быть не может. Это как в случае с рекой: вода всегда течет в одном направлении. Да, есть участки с обратным течением, есть водовороты и заводи, но ни одна молекула воды не может проделать путь от устья к истоку. Если господствующая идеология развития в РФ есть рентная идеология, то все высокотехнологические отрасли, доставшиеся в наследство от индустриального советского общества, неизбежно будут деградировать.

В конце 80-х годов советская космическая индустрия занимала ведущие позиции в мире, лидируя по количеству запусков и имея самый внушительный опыт создания орбитальных станций. Наше лидерство было столь убедительно, что даже 20 лет спустя в 2010 г. «Роскосмосу» принадлежала половина мирового рынка коммерческих запусков. Но уже через пять лет эта доля упала до 2% в стоимостном выражении. За 2017 г. Россия осуществила 17 успешных ракетных стартов (из 19 попыток), что почти вдвое меньше, чем у США (29 запусков, все успешные). При этом в коммерции дела у «Роскосмоса» обстоят не просто плохо, а катастрофически плохо: из трех коммерческих запусков два окончились полным провалом – в первом случае полезная нагрузка была утоплена в Атлантическом океане, во втором – связь с выведенным на орбиту спутником установить не удалось. Американцы же успешно осуществили 21 коммерческий запуск.

Еще пару лет назад можно было самодовольно успокаивать себя мыслью о том, что американцы даже свои военные спутники, в том числе компоненты системы ПРО, выводят на орбиту с помощью советских двигателей РД-180. Однако янки уже успешно испытали ВЕ-4, работающий в отличии от керосинового РД-180 на метане и приняли решение о запуске его в серию. Соответственно, в российских двигателях у них нужда отпала.

Что мешало российским конструкторам опередить Илона Маска, создавшего возвращаемую первую ступень ракеты? Что мешало довести до стадии широкого коммерческого использования уникальную систему морского пуска ракет, созданную ещё в советское время? Что мешало разработать более экологичные ракетные двигатели для гражданской космонавтики? Для этого у постсоветской России было всё – мощная технологическая база, конструкторская школа, опытные кадры, профильные вузы. Денег не хватало? Да ладно! Лишних денег у РФ и сегодня полно. За 10 месяцев после победы на выборах Трампа только в американские долговые расписки Россия вложила 34 миллиарда. Долларов, разумеется. Этой суммы хватит лет на 10 для финансирования нашей космической программы. Наконец, кто мешал «Роскосмосу» привлекать частные, в том числе иностранные инвестиции?

Главная причина деградации российской аэрокосмической отрасли в том, что её руководители отказались от идеологии развития в пользу рентной идеологии. Вы удивлены? Да, само понятие ренты менее всего ассоциируется с высокотехнологичным сектором промышленности, имеющим максимальные уровни передела и добавленной стоимости. Да, технологически космонавтика к ренте отношения не имеет, рентный подход просто не совместим с хай-теком. Однако русские умудрились совместить высокие технологии со средневековой идеологией тупого проедания ренты.

Всякая высокотехнологическая индустрия, особенно в условиях конкуренции, требует больших капитальных затрат, причём не только в «железо», но в первую очередь в человеческий капитал. Если в нефтедобыче, с каждого добытого барреля нужно реинвестировать в основные фонды, грубо говоря, 10 баксов, то есть пятую часть его стоимости на сегодня, то космическая индустрия по чисто бухгалтерским меркам вообще убыточна, потому что объём необходимых вложений в фонды развития не может покрываться операционной прибылью от осуществления хозяйственной деятельности. При этом те выгоды, которое общество получает от развития космических технологий, невозможно выразить в денежных единицах, они гораздо шире чисто экономических гешефтов. Это так же, как с фундаментальной наукой. Очевидно, что процветают в XXI веке только те общества, что развивают свою научно-техническую базу, однако финансовые затраты на научные исследования напрямую никогда и нигде не окупаются. Отдача происходит опосредованно, поскольку «чистая» наука двигает вперед технологии, а технологии находят утилитарное, в том числе коммерческое, применение. Внедрение их в индустрию расширяет налогооблагаемую базу, а на налоги государство финансирует «убыточную» фундаментальную науку.

В этом ключе аэрокосмический комплекс следует рассматривать как сгусток предельных (то есть находящихся на грани возможного) технологий, которые обеспечивают общий прогресс социальной системы, поддерживая её жизнеспособность. Когда-то предельными технологиями, обеспечивающими социуму конкурентное преимущество, являлись металлургия или паро-угольная энергетика. Паровой котёл сделал Британию властелином мира на целое столетие. Краткий золотой век России пришелся на эпоху атомной энергетики, реактивного двигателя и орбитальных станций – воплощений предельных технологий своего времени.

Однако в 90-е годы в отечественной космонавтике возобладал рентный, паразитический подход: мол, у нас уже есть передовые технологии, которые мы будем эксплуатировать сами и продавать всем желающим, будем извлекать прибыль, монетизировать достижения советского хайтека, а вкладываться в новые проекты не будем, потому что это «нерентабельно». То есть наработки советских учёных и инженеров, передовые для своей эпохи, стали той рентой, которая утилизировалась «эффективными менеджерами» 20 лет. Всё это время происходило банальное проедание фондов развития. Итогом стала потеря России лидерства в космической индустрии, что грозит полной утратой статуса космической державы. Следует учитывать, что в предельных технологиях нет отстающих, есть лишь лидеры и те, кто развивается со скоростью, большей, чем у лидеров, кто их догоняет и в итоге обгоняет. Остановка в развитии хайтека означает смерть отрасли, и это правило не имеет исключений.

В 1991 г Украина являлась одной из шести стран, обладающих авиапромышленным комплексом полного цикла. В 2016г. она произвела последний самолёт, а технологическая документация по производству «Антеев» и «Русланов» была продана Китаю, куда уехали сотни украинских инженеров для наладки производства. Шансов на возрождение украинский авиапром уже не имеет. Российское гражданское авиастроение ненамного отстало от украинского в самоуничтожении. Когда-то Советский Союз был единственной страной, выпускающий все классы воздушных судов полностью из отечественных комплектующих. С точки зрения рыночной конъюнктуры это было, возможно, не лучшим вариантом, но об уровне технологического развития страны данный факт говорит более чем красноречиво. Сегодня два десятка «Суперджетов» в год собирают в основном из импортных комплектующих (локализация ниже 50%) и оснащают французскими лицензионными двигателями. Это ещё не финиш, но близко к тому.

Прошли те времена, когда каждый третий вертолёт в мире был произведён веден в СССР. В 2017 г. В РФ собрали целых 17 (семнадцать, Карл!) вертолетов гражданского назначения. Дно близко. Китай охотно приобретёт документацию и инженеров пенсионного возраста, которые помогут в ней разобраться. Следует признать, что в авиационном двигателестроении Китай пока не догнал усопший Советский Союз, но это вопрос времени.

Космическая промышленность повторит судьбу гражданского авиастроения. Это неминуемо. Кто-то может возразить: мол, подумаешь, потеряли рынок коммерческих пусков и отстали в ракетостроении почти на поколение, будем развивать космическую программу в рамках внутреннего спроса. Даже если пилотируемая космонавтика для РФ останется в прошлом (США уже заявили, что с 2019 г. отказываются от услуг «Роскосмоса» по доставке астронавтов на МКС, будут делать это сами), даже если будет из-за санкций свернута международная кооперация (а это весьма вероятно), все равно нам нужно будет метеоспутники запускать и группировку ГЛОНАСС поддерживать в работоспособном состоянии. Так что ракеты в космос запускать, пусть и меньше, но все равно будем.

Слово «меньше» в данном случае ключевое. Чем меньше единиц высокотехнологичной техники производится, тем ниже падает компетенция производителя, и, наконец, она опускается до критически низкого уровня, при котором технологии утрачиваются. Например, сегодня РФ при всем желании и наличии финансирования не способна производить орбитальные станции, космические челноки, тяжелые транспортные самолеты и вертолеты, реактивные экранопланы и даже газовые турбины для ТЭЦ. Для этого придется заново выстраивать производственные цепочки, строить заводы, готовить рабочих и инженеров, а все это не имеет смысла, если предполагается штучное производство в рамках разовых заказов. Поэтому для аэрокосмической индустрии снижение объемов производства вследствии снижения спроса на космические запуски означает верную смерть. В СССР в среднем в год осуществлялось 79 космических стартов, в 4,5 раза больше чем в 2017 году. На 2018 г. запланировано всего 16 пусков (один из 10 уже оказался провален, остальные под вопросом). Для сравнения: Китай в текущем году уже осуществил 27 космических стартов, обойдя даже США (25 пусков).

Можно ли спасти аэрокосмическую индустрию в РФ путем наращивания госфинансирования? Однозначно нет. Деньги просто разворуют, как это и происходит сегодня, либо сожгут в топке бесполезных, но безумно затратных проектов, вроде строительства космодрома «Восточный», который оказался абсолютно не нужен при катастрофическом падении количества запусков и наличии двух космодромов в Плесецке и на Байконуре. Очевидно же, что ради одного пуска в год затевать мегастройку смысла не имело. Проблема носит прежде всего идеологический характер – если уж идеология проедания ренты победила, то без изменения сознания тысяч, даже десятков тысяч людей, паразитирующих на останках советской космонавтики, никакого толка не будет. Разве увеличение госфинансирования способно изменить сознание? Оно воспринимается всего лишь как бюджетная рента, которую нужно освоить и написать красивые отчеты.

Хороший пример – проект ракеты-носителя «Ангара», на разработку которой «великие» умы потратили уже 26 лет и более двух миллиардов долларов, но финал их усилий все еще не просматривается. Сегодня нам обещают, что в 2021 г., если комплекс испытаний завершится успешно, может начаться серийное производство «Ангары». Но, судя по всему, не начнется. Между тем Илон Маск с нуля создал частную аэрокосмическую корпорацию, разработал и запустил в производство семейство ракет-носителей Falcon следующего по отношению к «Ангаре» поколения и завоевал лидерство на рынке в мировом масштабе, затратив вдвое меньше времени. Причем инвестиции государства в этот проект составили всего порядка $300 млн. В структурах «Роскосмоса» трудозанято более 240 тыс. чел. В SpaceX численность сотрудников всего 7 тысяч – в 35 раз меньше, при том, что американская компания осуществляет больше орбитальных пусков и владеет 45-процентной долей мирового рынка коммерческих запусков.

Подозреваю, кое-кто захлебывается праведным гневом: мол, автор наводит тень на плетень, обвиняя элиту российской научно-технической мысли чуть ли не в продаже Родины, а между тем ученые и инженеры, работающие в ракетно-космической отрасли истинные патриоты, благодаря самоотверженному труду которых Россия все еще удерживает рубежи, завоеванные Королевым и Гагариным. Во всех бедах виноваты либералы, которые пытаются удушить космонавтику путем сокращения госфинансирования, бла-бла-бла.

Действительно, капитаны космического хайтека являются элитой в широком смысле этого слова. Принадлежность к элите не только дает привилегии, но и накладывает ответственность перед обществом, причем ответственность в широком смысле этого слова – за судьбу Родины, пафосно выражаясь, а не только за состояние дел во вверенном им КБ или заводе. И если космическая индустрия в стране находится в предсмертной агонии, то в этом отраслевая элита виновата в первую очередь. Логично?

А то, что же получается: продолжительность жизни упала – виноваты мифические либералы. Школа плодит дебилов – виноваты либералы (ага, еще Запад с его «неправильными» ценностями). Сельское хозяйство загибается, село вымирает – опять происки либералов. Космическую гонку Илону Маску просрали – снова спрос с либералов. Семь бед – один ответ. Почему же тогда элита в лице патриотических ученых, инженеров, врачей, педагогов, военных, высокодуховной интеллигенции, национально мыслящей буржуазии и прочих лиц, которым «за державу обидно», не изгонит из своих рядов эту жалкую кучку «либералов», которые только то и делают, что гадят?

Этого не происходит потому, что никаких анонимных вредителей-либералов не существует, их придумали «патриоты», чтоб списать на них свои грешки. Отраслевые элиты и развалили страну: армию разворовали генералы, клерикализацию школы осуществляют директора учебных заведений, а коммерциализацию вузов и больниц проводят ректоры и главврачи. Потому что это – их рента, и они ее монетизируют. При этом они ноют, что им не хватает бюджетного финансирования. И ради того, чтобы поплотнее присосаться к бюджету, они готовы на все. Да, свой конформизм и лизоблюдство они оправдывают интересами дела, мол нет смысла воевать с властью, лучше дружить и угождать ей во имя пациентов, детей, науки и т.д. Но дети тупеют, пациенты мрут, наука загибается, а элита в поте лица осваивает ренту. Кто – нефтяную, кто – бюджетную, кто – научно-технологическую. В ренту, как оказалось, можно превратить все, что угодно, даже солдатскую кровь и королёвскую ракету.

Уже после краха Советского Союза СССР стали называть Верхней Вольтой с ракетами (фразу в 1993 г. приписали экс-канцлеру ФРГ Гельмуту Шмидту). Сегодняшняя Эрэфия стремительно превращается в Верхнюю Вольту без ракет.

https://kungurov.livejournal.com/215924.html