Никто не хотел умирать... (№4708)

Два десятилетия назад жили-поживали среди развитых стран два государства, державшиеся в стороне от столбовой дороги к демократии, на которую Запад взялся заманить всё человечество. Оба хранили свои нравственные устои, берегли себя от пороков либерализма, были державно независимы, имели собственные виды на будущее. Но оба принадлежали к Арийскому миру, и оттого были особою костью в глотке мировых сил зла и вырождения.

Одним из государств была наша Родина – Советский Союз. Другое смотрело своими берегами в сторону Южного полюса, иначе говоря, находилось на другом конце света. По сю пору оно носит название «Южно-Африканская Республика», «ЮАР».

И то, и другое государство имело, на беду свою, схожие болячки – затронутую разложением правящую верхушку и разросшуюся до опасных пределов семитскую общину, бурлящую подрывною деятельностью. Нарочно или нет, обе страны пришли к своему крушению в одно и то же время единым путём – изменой власть имущих во всепобеждающем сплочении с безродными космополитами.

Об СССР как таковом не стоит жалеть – с его развалом от Руси бескровно отторгнулась чудовищного размера инорасовая опухоль. Такую историческую удачу можно было б только воспеть, но роковым образом она прошла мимо нас: вся инородная зараза немедля хлынула за поживой назад в уютное ей славянское общество – благо оно не спохватилось для самозащиты. Воспрянувший было Русский мир оказался порушенным, и за два прошедших десятилетия оказался на краю существования.

То же постигло Белый уклад в ЮАР.

На защите продажной власти южноафриканского Горбачёва – Фредерика Де Клерка – стояли тогда обычные подельники: полиция, спецслужбы, госбезопасность, словом, те, на кого напрасно рассчитывать в деле защиты родины, но кто угодливо выступает опорою всякого строя – пусть и чужеродного – лишь бы он поил и кормил...

Де Клерк

Шёл август 1991-го – столь же судьбоносное время в летописи ЮАР, как и России. Политическая верхушка, ободряемая торжествующим клёкотом местной картавой «интеллигенции», сдавала страну в угоду западным требованиям. Ведомые чувством мщения и неспособные к управлению чёрные допускались в политику, дозволялась деятельность их террористического «Африканского Национального Конгресса», из застенков был выпущен помилованный от виселицы и пожизненно осужденный боевик Мандела – навязанная всему миру икона «благородного» негритянского сопротивления. Власть Белых готовилась к самоупразднению.

Была ли в том действительная нужда? Может быть, страна изнывала от застоя, отсталости, бездарного управления, казнокрадства, а население бедствовало, терпело нехватку всего и вся, вымирало?

Нет, маленькая ЮАР была вполне самодостаточна и твёрдо стояла на ногах с её развитым сельским хозяйством, богатыми ископаемыми, передовою промышленностью. Вооруженные силы были крепки, обладали ядерным оружием и понуждали к миру и спокойствию всю южную половину материка. Была развита медицина, а в генетике достижения страны вызывали беспокойство у спешивших с разработками биологического оружия США и Израиля.

Но оказывается, строй меняется не только в силу экономической необходимости, как упрощённо считает марксистская толпа.

К началу 1990-х годов подрывные силы уже два десятилетия уготавливали стране либеральное перерождение. Вопли со всего света о Белом расизме и притесняемых чёрных давили на сознание местного общества европейского происхождения, часть которого пропиталась «общечеловеческим» обманом. Большинство, правда, неизменно стояло за Белый порядок – те, кто помнил свои корни и с гордостью звал себя «буром» (буквально: «пахарем»), а также «африканером» – потомком голландских, немецких и французских переселенцев, возделавших и облагородивших сей в прошлом дикий край. Либерализм же исповедовали преимущественно потомки англо-саксов да непосредственные рассадники всякой умственной заразы – представители крикливой и неуёмной еврейской общины.

Памятники первопроходцам и воинам времён Второй Бурской войны

В свою очередь, власть в стране была открыто уязвимою для сил разрушения. Как и во всякой демократии западного толка, она добровольно отдала себя под воздействие сионо-масонских информаторов («СМИ»), став бесхребетною и податливою для любого злоупотребления.

Вредительская возня заслуженно встретила противодействие у здоровой части общества. Отчизнолюбивые граждане не взирали безучастно на то, что родина уплывает из их рук.

Южноафриканский городок Фентерсдорп стал оплотом «Движения Сопротивления Африканеров» («Afrikaner Weerstandsbeweging»), образованного ещё в 1973 году, когда в добротном, казалось бы, Белом правительстве того времени прозорливые патриоты заметили первые признаки либеральной гнили. В начале же 1990-х недоверие ко власти среди нравственно полноценнных людей стало всеобщим. И когда глава государства Де Клерк пожаловал в названный городок держать очередную ободряющую речь перед местными либералами, ещё в большей степени рассчитывая на благосклонное внимание международных заправил, верные сыны своей родины призвали всех небезразличных дать ему ответ.

Соратники и сторонники Движения африканеров наводнили Фентерсдорп. Равно не дремала власть; оттого силы в том местечке сошлись немалые: две тысячи сознательных Белых, в большом числе своём вооруженных, и столько же противостоявших им защитников строя, тоже, по тем временам, белых.

По меркам освободительной борьбы, предводители Движения хотели немногого: прорваться к руководителю страны и вручить ему свои требования. Но цепные псы строя плотно стояли на пути. Несомненное большинство их сочувствовало Белому делу, да только как перешагнуть через начальственное повеление? Долго ли, коротко ли, противники сошлись врукопашную, пустив в ход друг против друга кулаки, дубинки, слезоточивый газ и собак, имевшихся у каждой из сторон. (Бедным животным всегда достаётся от людских дрязг!) События пошли вразнос, когда один патриот, пробравшись на местную электроподстанцию, выключил по всему городку освещение. Прозвучали первые выстрелы – похоже, со стороны сопротивленцев, несколько полицейских были слегка задеты.

И тогда «силы порядка» получили приказ стрелять на уничтожение – такой же, как в недавних наших приморских событиях.

Впервые за сорок с лишним лет в расово-сознательной ЮАР неписанное правило «Белый Белого не убей!» было порушено. Трое человек из «Африканерского Движения Сопротивления» пало замертво от пуль белых же полицейских, свыше десятка было ранено. И воинственный пыл повстанцев, взлетевший поначалу, иссяк на глазах.

Бунта «неистового и беспощадного» не случилось. Никто в Сопротивлении не мыслил идти до конца, никто не хотел умирать...

* * *

Еще менее возвышенным становился к тому времени волевой настрой остального Белого населения, подвергнутого жестокой либеральной обработке и уже уступавшего мысли о необходимости уступок чёрным.

Власти же ускоряли ход событий. Не считая нужным идти напролом в своих негролюбивых преобразованиях – вводить чрезвычайное положение, заполнять улицы войсками, расстреливать из танков защитников устоев – они действовали усыпляющими средствами западной демократии: обещаниями, переговорами, опросами, голосованиями, удобными и годными для достижения любых целей, лишь бы присутствовала поддержка со стороны «независимых» СМИ. Но тех не нужно было просить дважды...

1992 год, встреча Де Клерка и Манделы в пресловутом Давосе.
Сдача страны предрешена.

Дабы избавить себя от подозрений в тайно проводимой измене, южно-африканские власти предложили Белому населению «референдум» – опрос, в коем высказанное слово большинства стало бы для правительства обязывающим. Намеренно невнятно составленный вопрос на голосование подавался так: продолжать ли переговоры с передовым отрядом чёрных – Африканским Национальным Конгрессом – о политической перестройке в стране или же оставить дела прежним образом? В последнем случае перестройщики обещали оставить свою настырность, а главный среди них – Де Клерк – поклялся уйти в отставку. (Кто из высокопоставленных демократических несчастий России – с Горбачёва начиная – имел хотя бы в мыслях предложить подобное? О, какие проводы устроил бы ему благодарный народ!)

Не откладывая в долгий ящик, голосование назначили на март 1992-го года. Почуяв, что в такой игре есть известная неопределённость исхода, силы зла оголтело обрушили на Белое население весь яд либерального агитпропа. Вещали, что отказ от южно-африканской «перестройки» навлечёт на страну международный гнев, а обыватель лично получит хаос на улицах и прочие неудобства гражданской войны. Мошеннически уверяли, что передавать власть чёрным никто не собирается, рассматривается лишь «участие» их в управлении государством. И низкопробным выверенным способом покрыли страну плакатами с изображением зловеще выглядящего Белого повстанца под заголовком: «В ваших силах остановить этого человека!».

Помимо угроз, перед обывательским носом замаячил и большущий пряник. Едва власти ввели уступки чёрным в свою повестку дня, как международный кагал слаженно устранил едва ли не все враждебные меры, принятые ранее против ЮАР, снял ограничения на поставки в страну нефти и на иную торговлю, на вложения зарубежных средств в её народное хозяйство (о, заветные «инвестиции», ради получения которых многие готовы разбить себе лоб!). Начали восстанавливаться дипломатические отношения с десятками государств, прежде разорванные. Жить становилось лучше и, разумеется, веселее.

Слабовольные мужчины да наделенные правом голосовать женщины были рады откликнуться на «лишь бы не было войны!» и знаки международного благоволения. Они и перевесили голоса остальных по судьбе отчизны, благо многие сопротивленцы неумно выбрали неучастие в «преступном» голосовании. В итоге, две трети из участвовавших в опросе Белых согласились на дальнейшую «демократизацию», и легко догадаться, что она означала...

Да, то была ловушка, исполненная в узнаваемой хазарской манере. Она проявится чуть позже, когда вместо соучастия в управлении страною чёрные получат всеобщее избирательное право и во мгновение ока приведут себя к власти.

Обман был отчётливо прочувствован в патриотической среде, сказавшись в немужской «подавленности» и опускании рук без малого на год. Затем шаг вперед сделали одиночки.

Подначиваемые из-за рубежа да внутренними происками безродных, чёрные сотрясали устои страны своими отборными силами – «Африканским Национальным Конгрессом» и «Южно-Африканской Коммунистической Партией». Последнюю возглавлял недавний боевик Крис Хани (Chris Hani), почитаемый едва ли не как Мандела среди чёрных за свой вклад в продвижение негритянского дела. Не лишне сказать, что военную подготовку он проходил в СССР. Тупости Кремлю было и тогда не занимать...

Предводитель «красных» К. Хани

Утром 10-го апреля 1993 года коммунистический вождь был уничтожен у порога своего дома. Подъехавший на машине Белый мужчина окликнул прогуливающегося К. Хани по имени. Едва тот обернулся, Белый всадил в него пулю, а затем, не теряя выдержки, добил тремя выстрелами в голову.

Убитый жил в расово-смешанном поселении, его соседкою была белая женщина. Ей тоже случилось в тот миг выйти из своего дома, возмездие произошло на её глазах. Как всякая лишённая понимания высшего смысла происходящего женщина, она почитала высшею добродетелью законопослушание. Поспешив заметить номер машины, на которой уезжал стрелявший, она позвонила в полицию...

С такою помощью мститель был схвачен уже через десять минут. Он оказался не представителем госбезопасности, и не полицейским, и не военным – эти службы не жалуют среди себя людей с развитым чувством верности народу – и вообще он был не местным патриотом, а недавним переселенцем из Восточной Европы – поляком по имени Януш Валуз (Janusz Walus). Родом из белорусских земель, 38-летний поляк состоял в «Движении Сопротивления Африканеров», и его видение пропасти, в которую катилась хвалёная западная демократия, было пропитано славянской проницательностью и неприятием. И он исполнил долг Белого человека – вещь, давно уж недоступную пониманию многих.

Януш Валуз

В найденной у него записке имя К. Хани стояло в окружении имён Н. Манделы и двух самых ярых еврейских борцов с Белыми устоями – Йосселя (Джо) Слово и Ричарда Голдстоуна. Из двух последних, Слово долгое время руководил компартией, затем в решающие годы расчётливо принялся опекать Манделу, перейдя в его окружение, а Голдстоун, будучи членом высших судов ЮАР, направо и налево признавал недействительными Белые законы страны. Предки обоих были выходцами из литовских местечек Российской империи.

Список имён с соответствующими адресами вручил Валузу руководитель «Консервативной Партии» ЮАР Клайв Дерби-Льюис (Clive Derby-Lewis). Он же передал храбрецу и оружие.

Приговорённые скорым судом к смерти, оба не каялись, не просили снисхождения. Валуз несломленно ответствовал на приговор:

«Африканский Национальный Конгресс есть сборище коммунистов, задавшихся целью уничтожить эту прекрасную страну. Они пустят по ветру всё, что было здесь великими усилиями создано Белыми людьми. Всё будет разрушено во имя многорасового рая, который никогда не наступит. Они хотят «свободы» и «демократии»... Что ж, через несколько лет они это получат, но ничего другого за душою у них не будет.»

Высокоумным теоретикам освободительной войны, далёким от неё самой, свойственно брезговать уничтожением рядовых представителей врага, считать нападение на них вредным для дела, а то и жалеть их. У нас без конца находятся те, кто осуждают воинов-Русов, покаравших «несчастного таджика», который «ни в чём не виноват». (Ну, разве что топчет нашу землю, обживает её, укореняется в ней, как подобает захватчику...). Взамен учат: возмездие нужно нести тем, кто ответствен за вторжение. Благое пожелание, кто ж против?

Но вот уничтожен большой враг. Ужели близка Победа? Вернёмся в Южную Африку.

Устранение главы негритянского движения вполне могло, подобно искре, зажечь пламя расовой войны. Окрылить тех, с чьей стороны нанесён удар, дать преимущество над обезглавленным противником. Но сердца обычных Белых граждан страны замерли в те дни вовсе не от жажды близкой битвы, но от страха погромов, ожидаемых от «рядовых» и «несчастных» негров. В спешке и тревоге обыватели раскупали всё оружие, какое могли себе позволить...

Зато удачное покушение подстегнуло людей из Белого Сопротивления. Был создан «Народный Фронт Африканеров» («Afrikaner Volksfront») во главе которого встали военные и полицейские – отставные, разумеется. Замыслом было объединить в борьбе все Белые силы страны, и на какое-то время это удалось.

Уже в июне 1993-го года объединённое Белое сопротивление сделало выдающуюся попытку решительного давления на власть. Собрав настоящее войско в шесть тысяч человек, оно подступило к Международному торговому центру под Йоханнесбургом, где либеральная шпана из различных политических партий условливала между собою договоренности об окончании Белого порядка.

Умеренная генеральская верхушка «Народного Фронта Африканеров» желала больше пошуметь на улице да вручить очередную челобитную властям о несогласии с преобразованиями. Но люди, пришедшие под стягами «Движения Сопротивления Африканеров», были настроены на решительное.

Их броневая машина подобно тарану пробила застеклённый вход в здание, где засели заговорщики, вооружённая толпа ворвалась по её следам. Сопротивление полицейских было сломлено, точнее, оно и не начиналось. «Почему они не стреляют?», – вопила в телекамеру какая-то толерантная сволочь. Но стражи порядка лишь топтались на месте: они не воюют против своего народа, когда этого нельзя делать в безопасности для себя.

Захват Международного торгового центра

Восставшие захватили здание, перекрыли в нём все ходы и выходы. Это ли была не победа? Увы, нет. Для южно-африканских Белых патриотов – нет. Русские бы без передышки совершили короткий суд-возмездие над предателями, подняли б над зданием свой стяг, обратились с воззванием к стране и продолжили дело на улицах города. Имея же дело с современным западным человеком, пусть и называющим себя Белым сопротивленцем, ни в каком его поступке не можешь быть уверен заранее.

В торговом центре началось непостижимое для нас. Освоившись, вооруженные Белые занялись детскими игрушками. Рисовали на стенах призывы, копались в брошенных бумагах. Кучка либералов, что вверяла страну международному кагалу, закрылась в боковых комнатах подле зала переговоров, а так называемые повстанцы через двери обзывали их последними словами. Затем в помещении для заседаний взрослые, с винтовками в руках мужчины нашли себе занятие в долгой общей молитве. Спустя ещё какое-то время победившая было сторона добровольно оставляет поле сражения, договорившись с полицией, что уходит взамен на прощение и непреследование со стороны властей.

Язык не поворачивается назвать это Белым сопротивлением. Юные Русские воины Приморья Александр Сладких и Андрей Сухорада предпочли покончить с собою, но не попасться в лапы путинских карателей, остальные бойцы того славного отряда были пленены под дулами готового стрелять врага. Но те, в Южной Африке...

Наверное, хвалёная западная «цивилизованность» неодолимым образом размягчает всякого, кто вырос в её лоне. Неужто решение идти до конца может воспарить только в условиях путинского беззакония и зверств милицейских опричников в нынешней Руси? Или же следует воздать должное Русской истовости и несломленности?

Впрочем, вместе с расслабленностью и нерешительностью было тогда в Южной Африке и иное. Было полгода партизанской войны. Она началась осенью 1993-го, спустя несколько месяцев после бесславного захвата торгового центра, и повело её «Движение Сопротивления Африканеров». Война велась тротилом, динамитом и другими лучшими друзьями подпольщика. Взлетали на воздух малые электростанции, опоры линий электропередач, мосты, железнодорожные пути, товарные поезда, торговые точки, принадлежавшие цветным, а также места их политических сборищ.

Нападения велись также на армейские склады – нужда в наполнении Движения оружием была самой насущной. Везли грузовиками калашниковские огнестрелы из соседнего Мозамбика. А что не могли купить или взять налётом, делали вручную – то были, прежде всего, взрывчатка и взрывные устройства.

Удары умышленно не влекли за собою больших человеческих жертв: первой целью сопротивленцев было заявить о своей силе и перед угрозой хаоса в стране отбить у правительства охоту заигрывать с чёрными.

И ещё был расчет: насилием вызвать ярость и беснования цветных, воспламенить расовую войну с их стороны, раз уж Белый обыватель топчется на месте. И тогда погромы, творимые неграми, могут, наконец, заставить белых полицейских и военных сделать правильный выбор.

Пол-года взрывов, разрушений, захватов и отчаянного вызова истории... То была славная страница в летописи Арийского сопротивления. Вот только руку не решились поднять Белые воины на своих преступных собратьев, продаваших родину.

Силы южно-африканского Белого Сопротивления в свой звездный час

* * *

Множество средств было перепробовано в той борьбе. Случилась и примечательная попытка создания Белого государства – мечта и вдохновенная цель любого Белого движения.

Обстановка в стране неумолимо менялась. На конец апреля 1994-го года назначены были всеобщие выборы, бесповоротно решавшие судьбу ЮАР. Правительство помалкивало о них на опросе Белых сограждан двухлетней давности, но именно выборы, устанавливающие новую власть, лелеяло в своём преступном уме зарубежное и домашнее либеральное отродье. Прекраснодушно звучащее «один человек – один голос» было положено в их основу и не без расчёта: вся тьма негров, индусов и прочих цветных ЮАР, имевшая при Белом порядке лишь урезанное право голоса (но не лишенная его совсем), немедленно становилась «полноправною», способной избирать себе подобных и приводить их во власть.

Это равнялось перевороту, не сулившему ничего хорошего прежним хозяевам страны при многократно превосходящем их инорасовом населении. В доброе и мирное сосуществование рас в рамках единого общества могут верить только недоросли, взрослые недоумки, или, поневоле, те, кого принудили в это верить, отведя им роль удобрения в истории. Остальные знают или вполне догадываются об ужасающей цене сказки про «многокультурье», иначе говоря – про смешение несмешиваемого.

Не завершая ещё подпольной борьбы, но уже отчаявшись сорвать выборы взрывами да разрушениями, Белое движение нацелилось на создание Белого государства внутри нынешней ЮАР, называя его «Страною Буров» (Volkstaat / Boerestaat) и полагая оставить за его пределами не только цветных, но и общечеловечески настроенных белокожих. На севере страны, в области Трансвааль, в двадцати с лишним городках и поселениях местная власть в то время была в руках твёрдых Белых националистов. Опираясь на них, в условленный час там было решено провозгласить независимость Буров. Людям из Движения надлежало занять отложившиеся города и быть готовыми дать силовой и, наверняка, уже кровавый отпор правительственным войскам.

Для усиления мощи своих худо вооружённых добровольных отрядов повстанцы закупали списанное военное имущество и ещё – инкассаторские машины, бронированные, с бойницами. Достойный для перенятия опыт!

В свою очередь, правительство держало ухо настороже и, предупредив повстанцев, что будет действовать со всею решительностью, наводнило Трансвааль войсками. Чуявший себя уже на троне Мандела также громогласно объявил, что не позволит Белым отсечь для уединения какую-либо часть страны.

Но в благородном стремлении к самоопределению у Буров оказался необычный союзник: знаменитая африканская племенная рознь. ЮАР была столь же многоплеменна, как наша несчастная Россия – «многоконфессиональна» и многонациональна. И не было ничего противоестественного в том, что южно-африканские туземцы не желали знать над собою ни господства Белых, ни власти представителей других черных племён, включая Манделу из клана Тембу.

Четыре негритянских общины – не то племена, не то народности – уже немало лет наслаждались к тому времени неограниченным самоуправлением, дарованным им прежними «расистскими» властями Белых при том, что находились полностью внутри ЮАР. Имели свою армию, полицию, чиновничество, собственное гражданство, а с правительством окружающей страны вели отношения через посольства. Не бог весть, какая диковина: таков был Западный Берлин внутри приснопамятной ГДР, таким, стоит надеяться, будет и чужеродный Татарстан в будущей Руси, за выездом из него всех Русичей, разумеется.

Но в отличие от Западного Берлина, служившего оплотом подрывной возни Запада в самом сердце неподвластного ему восточногерманского государства, рождение каждого самостоятельного образования в границах ЮАР встречалось мировой «общественностью», среди которой были и советские говоруны, с раздражением, проклятиями и отказом в признании.

Зарубежных радетелей не вдохновляла доставшаяся чёрным свобода, поскольку решение расовых вопросов путём отселения или отделения народов не должно было становиться примером ни для кого в мире. Попутно либеральных доброхотов беспокоило, что с появлением подобных чёрных оазисов менялась расовая картина остальной части страны. Имея собственное гражданство, жители новых образований более не считались гражданами ЮАР, следовательно, доля Белых в стране существенно возрастала.

Ещё в середине прошлого века из африканского слова «банту» и персидского «стан» для самоуправляемых местностей было сложено название «бантустан». Ну, а позднее, взяв верх над умами людей, иудо-СМИ с успехом накачали новое слово самым уничижительным смыслом. В итоге, миллионы желторотых потребителей новостей по всему миру, не исключая советских граждан, сопереживали «несчастным» обитателей бантустанов и крепли искреннею ненавистью к зловещему строю Белых насильников.

Бантустаны ЮАР: первые четыре в списке имели государственную независимость

Но «расистские» правительства 1970-х – 1980-х годов продолжали создание чёрных государств, отдавая им изрядные куски своей страны ради главной цели, означенной 14-ю английскими словами: «Мы должны обезопасить существование нашего народа и дать будущее Белым детям». Две трети всей платины мира добывалось в одном из бантустанов, но ему дали свободу и предоставили самому себе, ибо, несомненно, никакое богатство на земле не стоит страданий одного Белого ребёнка.

Выборы 1994-го года должны были покончить не только с властью Белых в ЮАР, но и с племенным африканским самоуправлением. Задуманное с намерением охватить всё население в границах Южно-Африканской Республики, голосование должно было пройти повсюду, ничья обособленность – наследие «угнетательского» строя Белых – в расчет не принималась.

Будущие победители не делали из этого тайны и жёстко, под угрозой свержения, убеждали правителей бантустанов участвовать в выборах себе новой власти.

Лицемерное «мировое сообщество» словно не слышало мольбы тех чёрных государств оставить их в покое либо заступиться за их свободу и с пренебрежением взирало на приближение развязки. В современной политике ценится умение безошибочно улавливать прикрытую болтовнёй генеральную линию кагала, иначе говоря, способность чуять, когда нужно лизнуть, а когда – гавкнуть.

Отведав международного двуличия, большинство независимых негритянских образований уступило нажиму, не имея сил сопротивляться. Республика Бопутатсвана (Bophuthatswana) держалась дольше всех. С нею и пересеклась на миг борьба Белых за свое собственное государство.

Отряды Манделы и Ко., проникшие в республику, уже творили в ней кровавые беспорядки. Чиновничество Бопутатсваны, гнилое как и везде, внимая происходящему, выбрало присягнуть более сильным – тем, кто представлял собою завтрашний день и «новую» Африку.

В сём бедственном положении глава несчастного бантустана Лукас Мангопе воззвал о помощи единственно к кому можно было воззвать – к Белым националистам. Те откликнулись немедленно: вошли в страну и расположились где придётся – преимущественно в Белых поселениях, вполне благополучно там обустроенных. Но в считанные часы на сторону коммунистических погромщиков Манделы перешли местные вооружённые силы. Мангопе был отдалён от власти, а говорившие от его имени люди потребовали от Белых воинов покинуть Бопутатсвану.

Воевать за свободу чёрных, которая им стала не нужна, африканеры не собирались. Униженные выдворением и подавленные бесславным походом, они воротились домой.

Оставался последний союзник, приверженный созданию расово-однородного государства. Обширная негритянская народность Зулу, составлявшая пятую часть населения ЮАР, издавна жаждала самоуправления. Любые серьёзные действия с её стороны оттянули бы на себя карательные силы властей, изрядно облегчая борьбу Белому Сопротивлению. Мечтавшие о самообособлении националисты обоих цветов кожи были в уважительных отношениях друг с другом, легко находя общий язык в главном вопросе.

И силы были оттянуты. В преддверии всеобщих выборов в провинции Ква-Зулу Натал, населённой сим рвущимся ко свободе племенем, было объявлено чрезвычайное положение и введены правительственные войска ЮАР. Руководство Белых сил бодрило вождей Зулу обещаниями решительных действий со своей стороны, но покуда простаивало. И племенная верхушка дрогнула, уступая либерально-коммунистическому нажиму, согласилась вместо борьбы за освобождение участвовать во всеобщих выборах.

Белое Движение осталось ни с чем. Вдобавок, как часто бывает у терпящих неудачу, в его руководстве стало зреть отступничество. Соединение сил под одним началом, столь желанное на первый взгляд, чревато и разрушительными последствиями ввиду не столь уж невероятного вредительства и предательства со стороны высокопоставленных лиц.

Руководитель вооруженных сил Сопротивления генерал-отставник Констанд Фильюн (Constant Viljoen) повёл в те дни двойную и тройную игру, находясь в тайных переговорах и с Манделой, и с представителями Де Клерка, всячески стараясь привести своих людей на участки для голосования вместо отвоевания собственного государства. Соратники следовали влиянию Фильюна: всех покоряла его бывшая должность министра обороны ЮАР. Ему же, а равно другим отставникам в его окружении было просто немыслимо пойти против целостности страны.

Такое поведение бывших военных живо напомнило брожение в рядах нашей НДПР – «Национал-Демократической Партии России» – во времена её расцвета и славы. В 2005-м году на своём многолюдном съезде партия собралась было призвать народ и власть отсечь чеченский гадюшник от многострадальной Руси или, говоря бесстрастным языком, отделить Чечню от России. Не вышло! Военный, но не боевой отряд НДПР – входящий в неё Союз Офицеров, к тому времени отслуживших – велеречиво упёрся: «не уступим ни пяди родной земли!» и пригрозил выходом из партии да ещё – её развалом. Удручающий, но с военной выправкой подход: от вайнахов не защитим, зато «честь имеем» громогласно отстаивать нерушимость границ.

Ну, а в ЮАР, смущённая метаниями руководства Сопротивления, отказалась от создания Страны Буров влиятельная Консервативная партия, чьи люди преимущественно наполняли городские советы намеченных к отделению местностей. От Союза Белых сил стало мало проку.

Оставались, правда, другие мечтатели по стране обетованной, но они не шли в своих намерениях столь далеко, чтобы отвоёвывать свою землю. Их не отпускали чаяния добиться признания её за собою «законным», «правовым» путем – ссылками на договоры своих предков с англичанами в позапрошлом веке и посредством судейского крючкотоворства. Совсем уж непостижимым образом мечтатели надеялись искать справедливость в Международном суде в Гааге. Редкое простодушие! Ну какое самоопределение может быть даровано Белым в условиях Нового мирового порядка?

Все грёзы о своём Арийском Отечестве угасли в последние дни апреля 1994-го, когда состоялись всеобщие выборы. Белые оказались немедленно отстранёнными от власти. И сразу все они – правые, леваки, безмятежные обыватели, угодливые политиканы – вкусили положение меньшинства от шестикратно превосходивших их в то время цветных. (К 2010-му году сей перевес стал девятикратным.) Хвалёный «многокультурный рай» не наступил. На Белых началась охота, собиравшая из месяца в месяц сотни жертв. Мир, разумеется, молчал. Трезвонящие от его имени средства массового оболванивания славили новую страницу в летописи Африки и довольно потирали руки: дело удалось! Те в ЮАР, кто были легки на подъем, бросились в рассыпную за рубеж, и прежде всего то были интернационально-настроенные либералы и еврейская пятая колонна, десятилетия готовившая разрушение устоев страны и полностью в том преуспевшая.

1994-й год. Подобно изваянию «Рабочий и колхозница»...

С произошедшим переворотом стало приходить в упадок и Белое южно-африканское Движение. Шествия, заседания, громкие речи оставались, но что-то более решительное – приказало долго жить...

Удобно ли сказать, что виною поражения стал некий злой рок, или это будет насмешкою над людьми, имевшими достаточно сил, умения и возможностей для борьбы, знавшими толк в расовом вопросе, приверженными своему историческому наследию? Они не преклонялись, как неискушённые советские граждане того самого времёни перед западной демократией, не пели вслед за местным подобием обкуренного инородца Цоя: «Мы ждём перемен», но точно так же уделом их стало либеральное ярмо.

Сила одолела силу? Не только. Копаясь в их неуспехе, скоро отыскиваешь ещё одну не похожую ни на что причину их поражения.

Похоже, тамошние Белые, вообще не думали устремлённо о расовой войне. Ни тогда, ни по сю пору они просто не в состоянии представить свою жизнь без чёрных.

Была ли хоть одна Белая семья не самого низкого достатка в той стране, не имевшая чёрных слуг, кухарок, нянь, работников по усадьбе?

Так было принято, такое существование было удобным. Отношения между расами в быту следовали взаимной выгоде, покоились на миролюбии и добродушии. Чёрным доверяли детей и ключи от хозяйства, не ожидая взамен насилия, обворовывания, отбирания жилья, заражения туберкулёзом, полиемиелитом и прочего, что валится сегодня на голову Русичей от кавказоидов и среднеазиатов, проникших во все поры нашего общества.

Приятности бытия разъедали арийское сознание южно-африканцев. И мечты большинства Белых лелеяли жизнь в государстве, где они имели бы власть, а негры были б у них на положении безмолвных слуг. Так же, как велось здесь исстари – ничего нового.

Не преуспев в борьбе, Белые и в обыденной жизни пальцем не шевелили для приближения своей независимости, во всяком случае, цветные оставались частью их повседневности, привнося в неё свой труд. Всё осталось по-прежнему и в последующее десятилетие, когда с закатом арийского порядка и поощряемые общечеловеческими доброжелателями чёрные стали возвращаться в первобытное состояние. Рост негритянского насилия побудил Белых к огораживанию своих поселений колючей проволокой и высокими заборами, но внутри там по-прежнему во множестве шевелились чёрные работники.

«Белый южно-африканец скорее даст чёрным убить себя в постели, чем сам застелит её», – бросил с презрением расовый мыслитель той страны Артур Кемп. Жизнь с безжалостною насмешкою подтвердила его слова. В апреле 2010 года первое лицо в Белом сопротивлении страны Юджин Терребланш (Eugène Terre'Blanche) был убит у себя в спальне двумя неграми, выполнявшими работу у него на дому. Основатель и бессменный вождь «Африканерского Движения Сопротивления» вовсю пользовался услугами чёрных не только в своём хозяйстве, но и в охранном предприятии, приносившем ему доход.

Юджин Терребланш

Может быть, такая вполне предугадываемая смерть привела чьи-то мысли и поступки в порядок? Вовсе нет. Величественный склеп убитому вождю строили нанятые Движением такие же негры...

«Как вы надеетесь выжить, когда вы настолько вовлечены в отношения с черными? – вопрошает соотечественников Артур Кемп. – Вы используете их для всего, даже для убийства вас самих и рытья вашей могилы! Вы не сможете уцелеть, пока каждый шаг в вашей жизни, любое дело требует труда черных работников. Довольно глупых поз, размахивания оружием, пустых угроз! Всем ведома ничтожная цена этих постановок.»

И в то самое время, когда власти тревожно замерли в ожидании Белого возмездия, соратники Терребланша торжественно успокоили всех обещанием не мстить за его убийство. Зато у местных чёрных на день смерти Манделы назначено «ухуру» – стихийное поголовное вырезание Белых!

Помимо привычного за поколения сосуществования с цветными, препятствием для ведения расовой войны обернулась для южно-африканских патриотов и христианская вера, необычно крепкая в их среде. Даже самые развитые люди в Движении свято верили, что народ буров был послан в Южную Африку самим Богом опекать туземцев аки детей, да ниспосылать на них свет христианской цивилизации. И отношение к неграм со стороны едва ли не всех Белых в стране являло собою причудливую смесь превосходства и опеки. В печальном же положении страны проповедники и толкователи усматривали кару, наложенную Богом на нынешних африканеров за их слабую веру в сравнении со своими предками: «Господь обрекает маловеров на тяжелые времена, дабы вразумлённый народ вернулся к Нему.»

То было очень похоже на стенания иных Русов о том, что нынешние беды наши суть наказание Божие за «отречение» Русского народа от Помазанника, за забвение данной в 1613-м году всенародной клятвы верности царскому дому и роду, и что спасение нам единственно возможно вымолить у Небесной заступницы Руси искренним всенародным покаянием да избранием нового царя.

Наконец, в обессиливании южно-африканского Сопротивления не последнюю скрипку сыграло вездесущее американское ЦРУ. Люди, подозреваемые в связях с этой конторой – такие как упомянутый генерал К. Фильюн – с успехом вели работу с самых вершин Движения по всем правилам подрывной деяельности: создавали собственные отряды «сопротивления», поддерживали тайные отношения с неприятелем и изо всех сил давили на законопослушные чувства соратников, дабы увести их мысли от необходимости устроить кровопускание врагу. Удручающе напоминает «борьбу» КПРФ во все годы ельцино-путинской смуты. (Придёт время, мы также доподлинно узнаем, кто водил Русское сопротивление ложными тропами по наущению американских лазутчиков да семитских «покровителей» – павловских-березовских и иже с ними...)

* * *

Заговор против той страны прошёл как по маслу. Война на уничтожение Белой расы на южно-африканском участке не дала сбоя. Тысячи вооруженных мужей Южной Африки не смогли показать свою силу в сокрушительные для своей страны 1990-е годы и безвозвратно потеряли её.

Зарубленные, сожженные, растерзанные бывшие Белые хозяева страны

Африканеры-буры – не единственные в цепочке проигравших современных Белых народов. Миллионное американское сопротивление 1920-1930х и 1950-1960-х годов также имело много оружия, не знало ограничений ни слова, ни собраний, ни объединений. Но плодов и успехов не снискало, и в итоге его родиной ныне всецело заправляют чуждые силы. (И покуда та страна являет собою угрозу всему живому на свете, по её судьбе мы не прольём ни слезинки.)

В жалкое состояние привела себя и Западная Европа. Её вкусившее достаток и благополучие население не жаждало битв, да и не имело лёгкого доступа к оружию, а равно было ограничено в прочих свободах. Но европейцам в так называемых «демократических странах» была доступна чудесная возможность менять власть, не требовавшая ни жертв, ни мук: свободные, не подставные выборы. Выражай свою волю в удобных условиях тайного голосования и наутро получай более здравомыслящее правление. (В отличие от американцев, не имеющих выбора между двумя равно уродливыми партиями, в европейской многопартийности присутствует добротное правое крыло, а в отличие от Медвепутии подсчет голосов там ведется честно.) Нет, дать будущее своим детям у европейского избирателя духу не хватило, зато была неодолимая тяга покориться той власти, что выше всякой избранной – власти сионо-масонских чревовещателей.

Неужто недруги наши правы в том, что Белые люди сегодня – лишь тень своих великих Предков?

Не беремся ответить. Народам нашей расы случалось быть покорёнными чужаками, досыта вкушать плоды предательства от собственных соплеменников, но до недавних пор удавалось выжить. Сейчас надеяться на это просто неумно.

Либеральный Запад, по заслугам своим, несомненно уходит в небытие. Лишь в Восточной Европе племя Русов ещё оставляет надежду. В Белой Руси его хранит честная власть, а в Руси Великой безжалостно раздавленное открытое сопротивление выбрало многообещающую подпольную борьбу, уход в партизаны.

Чужие удачи нам – в пример, а поражения – в науку. Но путь наш в борьбе будет только свой, неповторимый, Русский.

На сём пути наше Дело будет хранить особая непокорность духа наших людей и, надо верить, особое предназначение народа, не забывшего, что он – великий.

В статье вынужденно использовано 94 нерусских слова (2%). Чужие изречения и самоназвания не учитываются.

http://www.russkoedelo.org/novosti/archive.php?ayear=2010&amonth=october#09_10_2010_01